У пункта приёма стеклотары стояла большая очередь. Незаметно из-за угла к окошку, ведя мужчину под руку, подошла женщина. Что-то сказав приёмщику, быстро отошла в сторону. Из рук мужчины приёмщик взял авоську с бутылками. Молчавшая до сих пор вереница людей начала роптать. Приблизившись к возмутившимся, женщина назвала себя соседкой мужчины.

– Какое нам дело до этого! – не дослушав её до конца, стоящие настраивались на скандал.

– Да хоть кум и сват! – раздался раздражённый голос.

– Как вам не стыдно! – взволнованно сказала соседка мужчины,– он за вас кровь проливал.

Превращаясь в неуправляемую толпу, очередь не внимала ей.

– Наши отцы тоже не отсиживались в тылу, но без очереди не лезут!

– Вы люди или нет!? – подавленным голосом, защищая соседа, произнесла женщина, – он же в танке горел!..

А между тем, приёмщик быстро освободил авоську и вложил в руку ветерана деньги.

Держа смятые в руке рубли, мужчина повернулся и растерянно застыл перед очередью. Можно было только по кепке догадаться, что под козырьком лицо.

От увиденного умолкли обидчики. На их лицах страшным отпечатком легли стыд, угрызение совести...

На изуродованном огнём лице ветерана не было ни носа, ни ушей, ни глаз. Обгоревшие губы без слов держали в оцепенении всех присутствующих. Прижатая к груди рука со смятыми рублями задрожала. С несуществующих глаз стекали слёзы...